Девушка так и сделала, потом отвесила милый поклон и удалилась, бесшумно прикрыв за собою дверь.

Отвар. Чёрт побери, да они достали уже! Антуану не стоит его пить. Придётся импровизировать, но это несложно. Импровизация — моё всё.

Я прилегла поближе к маркизу, ловя тепло его тела, и улыбнулась сама себе. Дождь закончился, сегодня я встречусь с Самиром и узнаю, наконец, как именно травят Антуана. А там… Посмотрим, как пойдёт дело. У меня есть ещё двенадцать дней.

Прошло чуть менее получаса, когда Антуан зашевелился, обнял меня и открыл глаза:

— О, привет! А мне приснилось, что ты сбежала…

— Как видишь, я всё ещё здесь, — я потянулась, сладко-сладко, и поцеловала его в губы: — Иди в душ первый, потом я.

— Пошли вместе, — Антуан вернул мне поцелуй и потянул за руку. Но я мотнула головой и поворошила ёжик на голове:

— Мне надо будет съездить в Ниццу.

— Я отвезу тебя.

— Прекрати! — усмехнулась. — Я не сбегу. И не встречусь ни с каким из моих несуществующих любовников. Обещаю!

— Ладно, — пробурчал Антуан, поднимаясь. — Поверю тебе на слово…

Он ушёл в душ, задёрнув за собой шторку, а я встала, повернулась к тумбочке и внимательно посмотрела на стакан с отваром. Склонила голову влево, потом вправо, потом примерилась рукой и аккуратно опрокинула его на поднос. Коричневатый отвар выплеснулся наполовину на пол, часть осталась на подносе. Довольно улыбнувшись, я достала из сумочки презерватив, разорвала упаковку, вывернула резиновое изделие номер два наизнанку и осторожно слила в него остатки отвара с подноса. Завязала презерватив узелком и сунула в кармашек сумочки. Вернула поднос и перевёрнутый стакан на место. И воскликнула:

— Антуан! Прости, я пролила твой отвар трав!

Шум воды прекратился не сразу, маркиз выглянул из ванной, завёрнутый в полотенце, и ответил беззаботно:

— Ничего, велю Антинее приготовить новый.

— Оно тебе надо? — весело спросила я, приближаясь. Весёлость далась мне нелегко — надо убедить Антуана прекратить фитотерапию.

— Ну-у-у…

— Ты уже два дня не пил свои травки. Разве у тебя болит желудок?

— Вроде нет.

— Ну вот и хорошо. Может, просто был гастрит, который прошёл сам собой.

Я приникла к нему всем телом и шепнула:

— Я бы на твоём месте сходила к врачу и сдала анализы.

— Ненавижу врачей и терпеть не могу уколы!

— Антуан! Ну, ты как пятилетний ребёнок! Тебе разве пять лет?

— Немного больше, — буркнул он. — Но это не меняет дела.

— Не упрямься. Врач может тебе помочь больше, чем травки.

— О, Альошка… Я был и у психолога, и у сексолога вместе с Николь… Потом у психиатра, у психотерапевта… Все они коновалы. Мать бросила меня, поэтому я страдаю и не могу удовлетворить женщину…

— Хочешь, я пойду с тобой? — улыбнулась я. — И буду держать тебя за руку, пока тётенька уколет венку и возьмёт кровь?

— Хочу, — голосом капризного мальчишки ответил Антуан и поцеловал меня в макушку. — Но разве травки могут помешать?

— Могут. Не пей их больше. Обещай!

— Обещаю.

Он подарил мне долгий поцелуй и подтолкнул к ванной:

— Иди, а я вызову тебе такси. Ты вернёшься к полудню?

— Обязательно, — с улыбкой ответила я.

— Тогда я закажу столик на ипподроме, мы там пообедаем, а потом…

— А потом пойдём на пляж!

— Ты серьёзно? Ведь ещё холодно для купания!

— Абсолютно! Мы в Ницце, и я хочу хоть раз побывать на пляже, окунуть ноги в воду, побродить по песку, собрать ракушки…

Антуан улыбнулся самой тёплой из своих улыбок, провёл ладонью по моей щеке и сказал:

— Мы пойдём на пляж, детка…

В душе я плакала. Рыдала, зажав рот рукой. Мне было так плохо, как не было никогда в жизни. Прости меня, Антуан! Прости за всё, за то, что я сделала и что ещё сделаю… Прости за обман, за надежду, которую я дала тебе, сама того не желая… Прости заранее…

Глава 20

Самиру я позвонила из такси, и парень назначил мне встречу у главного корпуса больницы Пастера. Таксист понятливо кивнул и голосом поменял направление в навигаторе. Примерно через полчаса мы были на месте. Завидев долговязую фигуру в спортивном костюме, я попросила остановить, рассчиталась и вышла из машины.

Самир стоял, опираясь на капот своей «бээмки», и светил голубыми глазами, а на губах его играла двусмысленная улыбочка. Когда я приблизилась, он дурашливо прикрыл голову руками и пропищал:

— Bébé, только не бей! Я хороший!

— Клоун! — усмехнувшись, погрозила кулаком. — Давай ближе к делу.

— Сейчас вызвоню кореша, он работает в лаборатории, — пожал плечами Самир. — Пошли, вон туда, во дворик, они туда выходят покурить.

Мы направились в небольшой закуток между зданиями больницы, где в окружении стен была лишь одна металлическая дверь и стояла широченная ваза на ножке, до половины заполненная песком и утыканная окурками. Самир при этом быстро и неразборчиво говорил по телефону, вставляя между длинными фразами на арабском французские слова. При виде затушенных сигарет мне захотелось закурить: я волновалась. Не понимаю почему. Ну, придёт мужик, заплачу, отдам «субстанции» … Возможно, сумбурные мысли и дрожь в ногах возникли от того, что я точно знала — Антуана травят. Кто-то целенаправленно лишает человека здоровья, а то и жизни. Какими бы ни были мои грехи, убить живое существо или заставить его болеть я не смогла бы никогда.

Самир отключился и сунул телефон в карман:

— Сейчас выйдет на перекур. А пока, bébé, один маленький поцелуй!

Он придвинулся ближе, и мне пришлось посмотреть на него убийственным взглядом. Я умела изображать такие. С грозно сдвинутыми бровями, взгляд, которым можно прожечь дырку в голове. Самир состроил жалостливую рожицу, не переставая тянуться ко мне, но я тихо сказала:

— Только попробуй, и снова уснёшь на пару часов.

— О, ты злюка! — расстроенно ответил Самир. — Я же не прошу звезду с неба!

— Без вариантов, mon cher! — усмехнулась я. — Попросила помощи, а ты уже настроился на какие-то ништяки?

— Никогда не остановлюсь, — буркнул парень. — Сдаются только слабаки!

Мне стоило большого труда удержаться от смеха, ведь Самир выглядел таким искренним. Но у него и правда не было никаких шансов против Антуана. Если к маркизу я прикипела сердцем, то Самир воспринимался мною только как знакомый.

— Ну, где там твой приятель? — я нетерпеливо оглянулась на дверь.

— Сейчас придёт, всё-таки не супермаркет, а лаборатория, — буркнул Самир, вероятно, поняв, что ничего ему сегодня не светит.

Я оперлась о стену, гипнотизируя дверь взглядом. Давай уже, выходи, только время зря теряю…

Когда парень вышел, мне даже стало смешно. Вот такое чудо работает в серьёзной лаборатории? Нет, ещё девочка-парикмахер — понятно, но парень… У него был зелёный хохолок волос, пирсинги повсюду, включая нос и брови, а татуировка на щеке изображала странные иероглифы. Я таких ещё не видела. Чудо в перьях подошло развязной походочкой, изобразило брофист с Самиром и спросило: